За приоткрытым окном нервно подрагивает свет фонаря, от чего мое желание отдаться хоть кому-то и немедленно пульсирует еще сильнее. Внизу живота, внутри, трепещет огненный мотылек, а в лад ему колотится сердце.

Слушай, я жду тебя вечность. Гораздо дольше, чем вечность... Черт, терпеть уже нет сил, ты понимаешь?

Боясь спугнуть знакомое наваждение, отодвигаю край трусиков (твои любимые, с тончайшим, черного цвета гипюром, прикрывающим тугие завитки на лобке) и слегка касаюсь влажной промежности дрожащими от нетерпения пальцами.

Я убеждаю себя, что не стану этого делать, только дотронусь, поглажу, но... Пальцы тут же погружаются в жаркую клокочущую лаву. Неловкость сразу пропадает, как будто между мной и миром вырастает плотная, глухонемая стена.

Даже если бы в эти минуты на меня смотрели тысячи глаз, рука, я знаю, не перестала бы двигаться.

Пальцы, не ведая стыда, совершают отработанный замысловатый танец. Я стараюсь не прикасаться к заветной точке, чтобы оттянуть финал, продлить это лихорадочное, почти мучительное наслаждение.

Другая рука тянется к бюстгальтеру – он тоже шикарный, я покупала эту пару белья в Брюсселе, зная, что оно понравится тебе... Указательный палец как бы случайно задевает острый бугорок, натянувший тонкую ткань чашечки.

Соски – моя слабость. Ты это помнишь... Я схожу с ума, когда ты сжимаешь их губами, сладко посасываешь и теребишь. Но тебя нет, и меня опять выручают мои лучшие, верные и самые интимные друзья – пальцы.

Я поглаживаю черный гипюр, пытаясь хоть немного ослабить овации, звучащие в теле. Нет, мне никогда не удавалось долго противостоять такому искушению. Я сдергиваю бретельку с плеча и щипаю сосок пальцами.

Пальцы другой руки немедленно откликаются и перелетают на клитор, как пчела на цветок. Чувствую, как перекатываются внутри жаркие волны, грозя превратиться в цунами, во рту пересыхает, а кожа между лопаток покрывается мурашками.

Секунда, вторая, еще... Дыхание сбивается, волны внутри ударяют в виски, я резко вгоняю два пальца в горячее и мокрое нутро, в самую сердцевину невыносимого наслаждения. И, непроизвольно вскрикнув, стремительно лечу на ту вершину, где должна была оказаться с тобой.

В замке поворачивается ключ. Скрип паркета. Пронзительно знакомый парфюм. Порывистое дыхание на моей горячей шее. Твое «прости, задержался», прикосновение влажного языка и грубые джинсы, царапающие мои ягодицы.

Вечность... Я ждала тебя вечность, но снова готова подняться на знакомую вершину.